Newspaper & coffee

"Если мы заработаем пять тысяч рублей летом и отремонтируем окна и двери Центра - дети смогут с сентября заниматься в студии" - наклоняется ко мне и говорит Инга.
Я киваю головой.
"Понимаете, время все идет вперед, дети растут..."
Вдруг ощущаю в ингиных словах ЭТО: песок, струящийся сквозь пальцы...
Мы разговариваем в большой солнечной комнате - офисе АИСа, в Центре реабилитации - у нас с Ингой встреча на нейтральной территории. Инга - это детский Центр творчества или Центр детского творчества, женщина с убедительными глазами.
В прошлом году Инга совершила чудесное и почти невозможное - привезла трех девочек из Центра детского творчества на конкурс, в Москву, на "Утреннюю звезду".
Девочки танцевали "Танец горянки".
Теперь в Сухуме каждый пацан может, со знанием дела, объяснить, что девчонки танцевали все правильно и замечательно. А не выиграли лишь потому, что соперников было очень много: русские масленичные гулянья показывали ребята откуда-то из Костромы. Нельзя было сравнивать тонкий танец женской гордости и шумное гулянье. Просто разные вещи.

Мы с Ингой сидим в АИСе. АИС - это целый мир. Вообще-то АИС - это Ассоциация инвалидов-спинальников. Но еще это и лучший в Сухуме компьютерный класс, и гуманитарные программы и полиграфические услуги. Мир, освещаемый синей звездой с картины Батала.
Меня все время не покидает чувство сюрреализма происходящего. Вроде все очень привычно - мы трепем технические разговоры о хабах, свичах, особенностях распределенных баз данных, о правилах пользовательского интерфейса (у хорошего программиста для пользователя должна быть только одна кнопка в окне :) ). Мы собрались в кружок, у жужжащего кулером сервера.
Только одно "но" - наш кружок состоит из инвалидных кресел, в которых сидят ребята. Кто с ногами, кто нет.
То есть вот так: сидит бородатый улыбающийся такой Чегевара, объясняет тебе свое виденье правильной базы. Жестикулирует руками, улыбается, а у парня нет ног, совсем нет - кресло пустое наполовину.
Обсуждаем литературу - что имеет смысл читать, а что - просто трата времени. Разговор самый обычный, а вот собеседник... у собеседника особенные, иконописные глаза, и речь его без привычной московской суетливости. Руками помогает себе, жестикулирует...
Говорим, что "Windows - must die, а Unix - forever..."
Удивляюсь, что ребята слушают Чижа - потом спохватываюсь - ах ну да, конечно - это же естественно сейчас именно здесь, в Абхазии - "холодно в кедах, но это фигня"

Это - Абхазия. Сюрреализм. Небольшая, наша, локальная Куба.

Символ сегодняшней Абхазии - Сухумский Троллейбус. Непонятно как передвигающийся монстр, по которому свалка плакала лет 30 назад. Как Вечный странник он возникает на улице прямо из небытия. Он черен от копоти и как-то очень детализирован - много мелких деталей - заплатки, скрепленные шнурочками окна, торчащие гвоздики. Внутри он еще более пугающ - в салоне не осталось ни одного родного кресла, странные стулья, домашняя мебель в цветочек, табуретки... ЭТО скрипит на поворотах, но упорно едет.
Водитель под стать троллейбусу. Веселый, улыбающийся дед в очках - сколько ему лет? Каждый выходящий оставляет ему плату за проезд - один рубль.
Мне нужно выходить, мне стыдно - я выскочила из дома с одной сотенной. Мелочи нет. Показываю свою позорно большую бумажку, дед смеется: "Потом заплатишь"
Пытаюсь запомнить номер троллейбуса, чтобы действительно потом заплатить - в разводах ржавчины номер затерян безвозвратно. Троллейбус уплывает...

Каждое утро сухумцы отправляются на рынок. Рынок - это сердце города. Здесь совершается БИЗНЕС. Теплящаяся жизнь, финансовые потоки.
На рынке есть все - от помидоров до тетрадок с Земфириным портретом.
Цены очень странные для российского жителя. Нас немного и нас видно издали. Мы в шортах и в майках. У нас загорелые красноватые лица. Мы - местная экономика. Мы - туристы. Нам все продадут втридорога по местным понятиям, но все равно - по смешным ценам для нас. Мы расходимся с продавцом взаимно удовлетворенные - каждый думает, что сделал выгодный бизнес.

Прямо напротив рынка - пивнушка. Пивнушка тоже закопченная и древняя, похоже, что с Троллейбусом они одногодки. Веселая толстая продавщица наливает нам пиво.
По привычке прикалываться начинаем капризным голосом требовать долива и измерять пальцами края кружки. Тетка смеется и наливает мне стакан. Придется пить.
Пиво течет из странного аппарата, он - аппарат - истошно воет, но в результате в кружку тонкой струйкой льется Холодное Разливное Сухумское пиво.
"Честно говоря, разливуха - она и Африке разливуха" - говорим друг другу.
Из-за поворота вываливает электрический Вечный странник №2, он привез народ на рынок. Смотрю на бочину троллейбуса и давлюсь пивом: "Смотри, смотри..." Мда, вот так - это целая реклама. Маленькая такая, размером А2, не больше. Но коммерческая: фирма предлагает услуги. Полиграфические, между прочим.
Смеемся. Мы втянулись в игру. Оказывается так приятно - находить в городе метки, пятнышки нормальной жизни. Обычной. Как у нормальных людей.

Заходим к Робику.
У Робика вывеска: "Чебуреки Робика - как у мамы". Очень чисто и скромно. Робик очень живописен, усат и сед. Девочка- официантка, наверно его дочь - принимает заказ срывающимся ломким голосом. Робик жарит чебуреки.
Пьем вино, едим сулгуни. На столе зелень, маринованный перец, салфетки.
Вкусно до безобразия.
Обещаем Робику написать о его чебуреках в Интернете.
Робик провожает до двери и берет с нас обещание заходить еще.
Немного не выдерживая прямую, идем по набережной обратно.
Набережная малолюдна, вечер, осень, тепло и пахнет кофе.
Кофе, который варит Валера и его кофе похож на шоколад.

Сухум, любовь моя.